Пока другие сходили с ума, он продолжал оставаться нормальным: невозмутимо и даже с какой-то гордостью, ежедневно, между шестью тридцатью и шестью сорока, он выходил в окно; без сожаления растрачивал грезы, бросая их в пустые жестяные банки нищих; на работе он только тем и занимался, что досматривал сны своих коллег; вечером он садился перед крошечным телевизором и вдоволь напивался новостями, сплетнями, чересчур для него заумными фразами, техногенными катастрофами и, конечно же, разного толка советами. А потом, как нормальный человек, он ложился спать.

Спокойной ночи