Я не топлю печаль в вине, в стакане пресно. Мой дом — бардак. Природа мне не 

не интересна. Я утром посмотрел кино, помыл посуду. Я очень скучный малый, но поскольку всюду — куда ни плюнь — суровый рок и неизбежность, я совершаю кувырок из желчи в нежность. Мой вечер плавен, как рапид. Мой дом сакрален. Мой пол не просто так скрипит, он музыкален. Мне нужен чей-нибудь совет, мне надо друга. Но на паркет ложится свет подобьем круга. И я один, как черт в кругу, как жук на скрипке. Печальный факт, но не могу сдержать улыбки. Мне вход в анналы запрещен, я дик и злобен. Коль не писать, на что еще я здесь способен? Вкруг бедер обернув строку, брожу по миру. Я очень многое могу, но выбрал лиру. Для жизни выпал сложный век. В печальном месте. Замешан в мире человек, как хрящик в тесте. И как бы жизнь передо мной не гарцевала, в моих извилинах сплошной Лоренцо Валла. Возможно, труд мой — только блуд, я сам — увечье. Но Бога в жизни выдают противоречья. Не получается клише без опечаток. И мира копия в душе, как отпечаток от одеяла на скуле. И путь к Голгофе лежит чрез дом, где на столе дымится кофе.

Ренат Гильфанов