Твой Новый год по темно-синей

волне средь моря городского

плывет в тоске необьяснимой,

как будто жизнь начнется снова,

как будто будет свет и слава,

удачный день и вдоволь хлеба,

как будто жизнь качнется вправо,

качнувшись влево.

   Главное – уметь притворяться. Я понял это довольно давно: в третьем классе мне так 

сильно не хотелось идти на урок, что я придумал

себе боль в правом боку. Уже через три часа я лежал в районной больнице с легко установленным диагнозом - «аппендицит», но с тяжело поддающейся лечению болезнью - «притворство». Спустя неделю я вернулся домой, где меня ждала невыполненная и тогда казавшаяся невыполнимая домашняя работа. Я рано понял, что за притворство нужно платить, а платить, как оказалось, приходится самым что ни наесть настоящим. 

  Сейчас все чаще воображаю, будто все люди на земле сошли с ума, и только я один нормальный, в здравом уме. Иду по улице, притворяясь нормальным; замерзаю или потею и жалуюсь; не успеваю куда-то, тороплюсь, теряю кого-то из виду; я делаю вид, я показываю, как должны замерзать или потеть и жаловаться вообще все вокруг, но как будто ничего этого с ними не происходит. Очень сложно притворяться нормальным. 

   Притворство – хрупко. И чаще всего рассекречивает тебя кто-нибудь другой, но только не ты сам. Как, например, врачи, прооперировав всех моих сокамерников, выяснили, что никакого аппендицита у меня нет, и вряд ли он вообще когда-то меня беспокоил. Своего правдивого предположения родителям они не озвучили, однако и я – чтобы быть до конца честным в своей лжи – до сих пор им не признался. Вот что самое сложное в притворстве: одновременно ты главный очевидец произошедшего и главный подозреваемый т.е. ты каждый раз сам себя обвиняя, находишь неопределимое оправдание. 

   Болезни я теперь себе не придумываю: в какой-то момент притворство обязательно становится осязаемым. Однажды я вслух подумал: «Хорошо бы сейчас оказаться на берегу океана», - сказал, что называется – «не думая», но близкий друг запомнил. Спустя время и километры он вспомнил: «Вот послушай. Слышишь, как гудит холодильник? Как будто волны». Если честно – ничего подобного – звук больше напоминал не заводящийся двигатель отечественной сборки, хотя я все равно поверил ему на слово и притворился. 

......................................................................................................................

   Наверняка, было много моих «первых» притворств, но запомнилось мне то, которое случилось аккурат под новый год. История, конечно, глупая, но – сегодняшнее повествование, судя по всему, – требует. … Я, как это и положено плохому писателю, притворился писателем хорошим, но притворился я настолько плохо, что ничего хорошего из этого не вышло. Отчасти, провал можно списать на то, что никакой я к черту не писатель, а отчасти на возраст и скромные квадратные метры. … Где-то между последним что в меня могло влезть и боем курантов, я взял учебник по литературе девятиклассницы сестры, ее же еще не начавшуюся тетрадку и отправился к поддоннику свободного от запотевания окна т.е. в комнату, где приближения нового года пока не чувствовалось (это уже потом все побегут смотреть фейерверк из этого же окна). Да, можно уже представлять, насколько все было плохо и пошло, но есть еще одно – за окном шел снег. 

  История притворства началась так: я переписал текст из учебника литературы – текст, слава богу, нашелся подходящий – зимний – подробностей не помню. Важно, что моего там – в, наконец, начавшейся тетрадке – моего совсем ничего: одно предложение, может быть. Как это положено хорошему писателю и благоразумному сыну, я выдал текст за свой: с первой и до последней буквы. Главное – уметь притворяться.

......................................................................................................................


   Всем счастливого нового года!